По мелочи вроде, а что-то много набралось. У кого времени мало, советую чтение отложить, дела переделать, а уж потом не спеша прочесть.

Сегодня – сплошные нарушения.

Благотворительная и оплачиваемая деятельности разделены у меня китайской стеной. По стене ходят часовые и хоккейными клюшками спихивают карабкающихся через стену, пробирающихся оттуда сюда, из черного мира коммерции в светлый мир бескорыстной прозы. За количеством бескорыстной прозы тоже приходится присматривать, ибо имеет тенденцию к бесконтрольному разрастанию, что повышает нагрузку на эффективность коммерческого человеко-часа. Так и бегают часовые от одного края стены к другому.

Иные материалы, лезущие на стену с коммерческой стороны, тихо срываются и больше не возникают. Некоторые, опять-таки без лишнего шума, пристраиваются под стеной, рассчитывая обратиться деревом и перелететь хотя бы в виде семян. А есть такие пролазы, что буравят стену и проползают под ногами в буквальном смысле. Вот и сегодня – я ему: нарушаем, товарищ. А он мне: дай дорогу, на ту сторону охота.

Другое нарушение тоже с оправданием.

Тем, кто давно (!) и терпеливо (!!) ждал полноценной (!!!) обещанной (4!) второй части про американскую депрессию. Увы и ах. Не получается. Переобещал. Каюсь.

Оправдание же вот какое. Депрессия эта занимает у меня полноценных шесть часов лекций. С до и после. С раздаваемым материалом. С вопросами. С цифирью, ссылками, экскурсами и т.д. Получатели – студенты, будущие магистры. И хотя я понимаю, есть такое мнение, что все это условности, что, де мол, все это так, невзаправду, но вот не чувствую я морального права выкладывать здесь то, что штатным студентам полагается... Хотя и вас я тоже люблю и уважаю.

Так что за американской депрессией прошу на экономический факультет Московского университета. Там надо быстренько в магистратуру поступить (проучившись предварительно 4 года в бакалавриате, но можно и извне), первый курс этой магистратуры окончить, перейти на второй, выпускной, а там уж я, за углом, с лекциями притаился, и к-а-а-к...

Гм-м, прошу прощения.

Но тем не менее. Свет не без добрых людей. И заказали однажды у меня добрые люди статью про этот период. Общепознавательную, даже развлекательную. Но чтобы с моралью. И я ее написал. И добрые люди, предвидя ваше ожидание, взяли, да и отказались ее печатать.

Так что, благодаря нечаянной доброте одних появилась у меня возможность взывать к милосердию совсем, совсем других.

Ну все. Хватит предисловий. Поехали.

17.02.2000

2. Свет угасших звезд. Продолжение

В силу производственной необходимости периодически просматриваю новости АК&М, в том числе на www.akm.ru . Обнаружил там прелюбопытнейший материал – пресс-конференцию Российско-европейского центра экономической политики (удивительные у нас, все-таки, умеют придумывать названия) с участием А.Н.Илларионова, директора Института экономического анализа и О.В.Дынниковой, старшего эксперта экономической экспертной группы при Минфине РФ (чуть было не написал СССР, не к ночи будь помянут).

Тема: последствия 100-процентой обязательной продажи валюты, полученной от экспорта. После вступительного слова директора этого самого Российского центра выступила эксперт Минфина и сказала, в числе прочего, что

(i) покупку населением валюты Минфин не считает оттоком капитала;

(ii) ускоренную по сравнению с 1998 годом продажу валюты населением Минфин считает "возвращением иностранной валюты в экономику со стороны населения";

(iii) существует весьма широкий диапазон, в котором была наблюдаемая динамика оттока капитала ("Хочется посмотреть, насколько меры, принятые Центробанком в 1999 году, повлияли или повлияют на объем оттока (экспорта) капитала из страны. И тут возникает вопрос определения. В зависимости от определения оттока капитала, и в зависимости от того, в чем мы измеряем отток, на самом деле зависит ответ: снизился ли отток капитала в 1999 году или вырос")

(iv) государственные служащие полагают, что российское законодательство носит проактивный, телеологический характер, определяя цели хозяйствующих субъектов, а не ограничивая средства их достижения ("Однако на бирже Центральному банку проще проконтролировать соответствие между целями, на которые покупается валюта, и соответствие этих целей российскому законодательству. Таким образом, реально потенциально положительный эффект рассматриваемой меры связан вовсе не с увеличением предложения валюты, а с концентрацией большего числа сделок с иностранной валютой на бирже, что дает Центральному банку больше возможности контроля за соответствием цели приобретения валют по российскому законодательству").

Там еще были такие феномены испорченного неаккуратным изучением статистики сознания как уверенность в том, что будущее способно изменять прошлое ("на самом деле значительное снижение оттока капитала произошло во II квартале 1999 года в основном за счет того, что суммарный отток капитала за год снизился"), но это уже мелочи.

Урок, который можно усвоить (а кто знает, не грех и повторить), состоит в следующем:

1. Государственные органы имеют возможность манипулировать реальностью и, в особенности, ее отражением, принимая те или иные методики расчета показателей. Значение показателей, соответствующих эмоционально нагруженным терминам могут расти, а могут и падать.

2. Контроль по-прежнему является мантрой российского государства.

Удивительное дело! Даже когда прямые шкурные интересы требуют замены продразверстки продналогом, мания контроля берет верх. Или тут тонкое понимание стратегического, постоянного значения контроля при понимании ситуативного, временного характера проблем с выплатой долгов? Я имею в виду переход к твердому плану по сдаче экспортерами государству долларов на оговоренную сумму, позволяющую государству рассчитаться по своим обязательствам в этом году.

Такой вариант не рассматривается, в частности, потому что (а) сегодняшняя ситуация необоснованно оценивается как более далекая от краха, чем год назад, (б) работать такая схема будет только в случае отказа от новых (краткосрочных) заимствований, проценты по которым необходимо будет погашать в этом же году, (в) в случае реализации договорного принципа утрачивается манипулятивная, силовая составляющая в диалоге с экспортерами.

Два последних резона рассматривать не буду, а по поводу первого должен предостеречь от необоснованной статистической эйфории.

ВВП – коварный показатель. В частности, растет после техногенных катастроф, войн, стихийных бедствий (рост государственных закупок вооружений, рост расходов боеприпасов). Гипотеза: если аккуратно пересчитать вклад боевых вылетов на Кавказе в прирост ВВП, он может и превзойти 100 процентов. Косвенное подтверждение этому – падение расходов населения.

На более укрупненном уровне. Слушайте, но ведь в советское время степень контроля за валютой была – не сравнить. И что? Чуть до смерти не уконтролировались. Все проели, что не проели – прогуляли, что не прогуляли – вывезли.

Кто подробнее хочет, идите на www.akm.ru, читайте материалы пресс-конференции, комментарии А.Н.Илларионова (по-моему, он проявил себя не к месту джентльменом, пожалев юную эксперта).

Я к его комментарию добавлю лишь одно. Существует логика государственного вмешательства. Эта логика состоит в том, что государство начинает с очень тонких, структурных, продуманных мер, лежащих в рамках рыночной культуры.

Но оно никогда не удерживается на этом уровне. Потому что тонких знатоков быстро сменяют нетерпеливые функционеры, которым нужен Результат. В нашем случае после 100-процентной продажи просматривается отключение рыночного механизма определения курса, в пределе – переход к д.в.к. – дифференцированным валютным коэффициентам, в гигантской запутанной системе которых так легко сочетать единство государственных и личных интересов.

Под занавес вылезает и кое-что пострашнее личных интересов честных и умелых государственных служащих. Появляются спецслужбы и устраиваются поудобнее.

Финал государственного вмешательства в частную жизнь есть всегда ее разрушение. Один из популярных в этом веке механизмов выглядит так. Спецслужбы инициируют цепь событий. Неважно каких. Исполнители послушно отрабатывают. Дальше верхи то ли меняются, то ли забывают. Такая система, без памяти. Начинают обрабатывать результаты частных наблюдений. Мать честная, а они однотипные, все как под копирку! Еще бы, ведь они – порождение единой центральной воли. "Не может это просто так быть, должен быть центр, ищите центр" – велит низам забывчивый верх. И ищут, и находят. Исчезла граница между реальностью и государственными фантазиями.

Вот что мне пришло в голову при взгляде на начало попыток возобновления валютного контроля.

С самой первой деловой поездки, которая состоялась классе в 7-ом (со школьным театром в подшефный совхоз на весенних каникулах), и потом, во всех стройотрядах, шабашках, командировках и заграницах всегда удивлялся: как это люди долго, распределенно так (а не сфокусированно) переключаются сознанием из одного места в другое?!

Вот и недавно, слушаю любимого автора, сочинителя песен, а он вдруг как затянет: " Вопрос: отвыкать ли теперь, отправляясь обратно, и слыша в ответ: прощай, чужестранец!" Тоже мне вопрос! Отвыкать. А потом привыкать. И на все про все – пара секунд.

В первую капстрану когда ехал, поговорил с Виталием Найшулем. И он слова тому, что я смутно ощущал, нашел. Ты, говорит, обзаведись таким переключателем. Как в самолет сел – переключил на "там". Как обратно прилетел, приземлился, паспортный контроль в Шереметьево прошел – переключай на "здесь". И еще вот что. Никогда не пересчитывай ничего на рубли. А я ему обрадовано говорю: спасибо, конечно, за науку, но тумблер твой у меня природный, а что на рубли пересчитывать без привязки к какому-нибудь товару бессмысленно, это я и так знаю. А поскольку товаров – бесчисленное множество, то к любому привязывать бессмысленно. А верх бессмысленности – пересчитывать по усредненной потребительской корзине какой-нибудь страны, потому что хотел бы я видеть того чудака, кто за свои деньги согласится выкупать усредненную корзину, хоть своей страны, хоть чужой.

Все это я вспомнил, пока в очереди на такси в вашингтонском аэропорту стоял (начало этой истории см. в "От Ч до Ч" за 3 февраля, главка "Свет угасших звезд".

Потом был отель, конференция (с вечерним мероприятием накануне официального открытия, чтобы все могли в неформальной обстановке перезнакомиться, очень удобно). Позже расскажу о совершенно сногсшибательном объяснении очереди в аэропорту.

Нет, не утерпел. Полез в Дневник того путешествия, выписываю:

Водитель такси оказался симпатичным афро-американцем средних лет. На вопрос, как ему в очереди за пассажирами, он с большим энтузиазмом ответил: "Очень хорошо, сэр!"

"Раньше ведь как было, – терпеливо разъяснял он удивленному чужестранцу, – кто хочешь мог брать пассажиров в аэропорту им. Даллеса. У нас ведь тут, сэр, Вашингтон, федеральная столица?– полувопросил-полупояснил он, на что путешественник энергично закивал с заднего сиденья. Поймав кивание в зеркальце, таксист успокоился и продолжил. "Раньше в аэропорту гостей столицы встречал кто попало. Машины бывали всякими: и грязными, и, страшно сказать, помятыми. Зато теперь все переменилось. Теперь всех пассажиров, прилетающих в аэропорт Даллеса, встречают такси одной компании. Такой хороший договор заключила администрация аэропорта".

– А как же.... – начал было я.

– Ну, конечно, это большая честь для нас. Машины должны соответствовать. И внешний вид, и персонал. Вы понимаете...

– Но если мне нужно в аэропорт из города, а я еду не на вашем такси?

– И это предусмотрено, сэр. Так как у нашей компании такое вот исключительное право встречать пассажиров, нам запрещено их доставлять в аэропорт.

– Но ведь...

– Да, да, сэр правильно понимает. Сейчас я вас высажу и поеду прямиком обратно, в аэропорт. Ваш отель, сэр.

Так нормативные описания сталкиваются с железобетоном реальности. Что прочней?

Конференция была блистательная. Это было лучшее из всего, что я видел. Немцы, только и вздохнул я. Немецкая педантичность плюс американская деловитость...

Мой доклад был размножен в числе экземпляров, равном числу участников плюс один для меня плюс резервный и лежал в ящике с моей фамилией. Конференция была интенсивного типа, так что число докладчиков примерно совпадало с числом участников. Материалы все привезли с собой, сдали девушке за стойкой, кто бумагу, кто дискету, она печатала и ксерила, раскладывая готовое по ящикам. Все писалось на видео и аудио. Через положенное время – кофе брейки. Через положенное время – ланчи с речами. Непрерывная работа с 9 утра до 7 вечера (перерыв на ланч – не отдых, а время для полезного тусования, все суют друг другу карточки и знакомятся). Круглый стол (прямоугольной формы). За ним – участники. В зале – гости, человек пятьдесят.

В течение двух дней конференции ни одно событие не отклонилось от расписания ни на одну минуту.

Сколько народу управляло процессом? Три человека. Содержательный ведущий-модератор. Сквозной технический человек. Девушка вне зала, на компьютере с факс-модемом и парой принтеров. В коридоре выставлено для нужд участников ксероксов – три, телефонов – пять.

Первый раз на подобном я побывал в 1991 году. Тогдашнее мероприятие было в другой стране и шло неделю. Я был поражен в самое сердце. Поминутная пригнанность жизни в первый день показалась физически невозможной. На третий день стало ясно, что усталость есть, но совершенно несоветского типа, как ихний сухой и ломкий пластиковый мусор (одинаковый, что в здании, что на улице) против нашей жирной жидкой тотальной грязи (одинаковая же). Через неделю, прилетев в Шереметьево, готовясь переключить тумблер, стоял на паспортный контроль (тогда прибывающие еще в Советский Союз, к себе домой, стояли со всеми вместе). За стеклом на корточках сидели, а на сломанных креслицах, поставленных в кружок, висели и раскачивались солдатики, человек шесть. Курили, сплевывали, беззлобно похохатывали. Очередь стояла минут пятьдесят. И все пятьдесят минут солдатики висели на сломанных креслицах, сплевывали, похохатывали, курили. Там за стеклом сто человек почти час на это взирали. А может двести. Я поймал себя на мысли о неисчислимости потребностей армии в живой силе при таком времяпрепровождении. Да и долги. На это сколько хочешь можно занимать и все мало будет (тогда, на закате Горбачева, тема задолженности очень тоже муссировалась, правда лишь в профессиональной среде). Пора было переключать найшулевский рычажок.

Ну а пока, наслаждаясь утренней свежестью, слушал первого докладчика, министра приватизации одной восточно-европейской страны.

На кофе-брейке рядом оказался с подтянутым синеглазым крепышом с щеточкой офицерских усов. Откуда? Да я из Сальвадора. А я из Москвы. Ну как там, он подставил чашку, которую официант наполнял недекофеизированным, понятно, кофе, как там, этот, генерал Лебедь? А почему Лебедь? Ну, он вроде у вас самый толковый, сказал сальвадорец. Генерал ничего, говорю, губернатором служит, а ты-то кто таков будешь?

Оказалось – бывший офицер, министр в отставке. Сейчас отдыхает, летает на своем самолетике, играет в гольф с британским послом ("я ему заявил протест и сказал, пока Пиночета не освободите, я с тобой в на одном поле рядом в гольф играть не стану"). Уже в отставке раскрутил и запустил крупный проект. Школы продают родителям. Это как это? Да очень просто, родители образуют паевое товарищество, устав нетиповой, когда дети выпускаются, они пай обязаны продать следующим родителям. Если школа хорошая, желающих много, плата большая, value растет, пай продается с премией против первоначального. Но это нечто промежуточное, сказал я. Ну да, с чего-то начинать надо, согласился он. Но...

Тут перерыв кончился и мы пошли за свой прямоугольный круглый стол.

"Разные грани бытия" – общее название, рубрика. "Школа" – название материала, объект описания, а "Четыре портрета и эскиз" – жанр. Найдено при разборе архивов, время написания – 1994 год. Помню примерно тогда же были еще "Армия", "Суд, милиция и тюрьмы", "Внешняя торговля" и, кажется, "Наука большая и наука малая". Пока не встретилось. Найду – выложу.

Общая логика этих фрагментов была следующая.

Институты советского мира как обезглавленный петух, носятся по двору, теряя перья. Многие из этих институтов, часто будучи нелепыми по исполнению, по крайней мере по замыслу отражали некую социалистическую целесообразность. После исчезновения СССР для них началась этакая жизнь после смерти – уже ни для чего, но еще есть. Сумма тягот и страданий, причиняемая их существованием, непомерно велика и не убывает.

Фрагменты эти ни для чего не пригодились и пошли в паку с надписью "Разное. Разобрать". Вскоре вышли матрично-эволюционные материалы Симона Кордонского, качеством выше, просто другого уровня. Они вроде бы даже есть в интернете, только я не знаю где. Но я думаю, что более укорененные в сети люди, если есть интерес, разыщут их по фамилии. Мне рассказывали, что это не сложно.

Но вот сейчас я эти, свои достал, сдул пыль. Перечитал – пожалуй что свежо. Но это не я такой прозорливый, просто у нас тут (несмотря на начавшийся экономический рост) время все еще не двигается, или, скорее, неспешно крутится на одном месте.

Итак,

Старое нормативное описание

Советские школы и, шире, система среднего образования есть средство обеспечения народного хозяйства потенциальной рабочей силой стандартного качества. На входе – дети, на выходе – подготовленные для производственной деятельности, усвоившие нормы социалистического общежития молодые люди. Две важные функции – подготовка юношей к службе в армии и подготовка абитуриентов к поступлению в высшие учебные заведения. Среднее образование – унифицировано, бесплатно и обязательно. Профессиональное образование (как правило на базе двухгодичных училищ) призвано обеспечить народное хозяйство массовыми профессиями в соответствии с планами. Упор делается на овладении знаниями и навыками максимально конкретной профессии, соответствующей перечню профессий, в установленном порядке признанных необходимыми в данном регионе, отрасли, для данного временного периода. Государственный статус школьного образования является принципиальным именно в силу этих задач.

Главной задачей школы является идеологизация подрастающего поколения. Вступающий во взрослую жизнь новый член социалистического общества должен иметь соответствующую картину мира ("партия – наш рулевой, под ее руководством советский народ строит коммунизм, светлое будущее всего человечества, враг не дремлет, но люди доброй воли в странах капитала, изнемогая от капиталистической эксплуатации, симпатизируют СССР, который всегда и везде – во Вьетнаме, в Анголе, в Никарагуа – готов протянуть им руку помощи"). Необходимой компонентой является воспитание в детях комплексов, позволяющих стать им полноценными (для репрессивной культуры) взрослыми людьми. К важнейшим из них относятся комплекс неполноценности ("ты – неряха", "ты – плохо соображаешь"), комплекс вины ("сколько государство на вас тратит, а вы..."), комплекс зависимости от первичной группы, "коллектива" ("ну что ж, я подожду, пока один всех задерживает"), комплекс беспомощности перед всемогуществом начальства ("мы можем после педсовета отправить тебя в школу для умственно отсталых") и другие. Следует подчеркнуть, что воспитание этих комплексов не является специфическим для советской школьной системы.

Другой блок, встраиваемый школой, является специфически советским. Это – высокий статус насилия против личности и собственности, моральный релятивизм, атеизм, ощущение враждебного (капиталистического) окружения, а также уникальности и мессианства советской системы.

Все остальное является побочным продуктом, желательным, но необязательным. Естественно, в школе происходит и передача знаний, и воспитание, но это, а также качество этих услуг, есть частной дело учителей. Поэтому санкционированы подавленные формы вознаграждения учителей. Они признаются необходимыми, но относятся к "недостаткам" системы, к "отклонениям".

Настоящее овладение профессией происходит на рабочих местах, характеристики которых будет радикально отличаться от запланированного. Поступление абитуриентов в ВУЗы является их частным делом, обеспечивается развитым рынком внешкольных репетиторов и сложной системой блата – учета места родителей в статусной сетке советского общества. Подготовка юношей к армии также не входит в круг обязанностей школы, система начальной военной подготовки есть средство трудоустройства отставных военных.

Школа есть обязательная ступень на пути к высшему образованию. Высшее образование привлекает те семьи, которые ориентируют детей на определенный тип карьеры и судьбы (прежде всего, статус деятельности и/или повышенные доходы, отложенные в будущее от момента окончания школы). Школа есть также место, где ребенок получает физическую закалку и навыки первичной социальности, позволяющей вписаться в мир взрослых.

Школьное образование – услуга, поставляемая рынком. Родители оплачивают обучение. Существует рынок школ, на котором школы предлагают свои услуги, отличающиеся по качеству и цене. Существует репутация школ, рейтинги и иные формы определения места школы на рынке. Семьи выбирают школы в соответствии со своими предпочтениями и доходами. Рынок школ базируется на рынке учителей, менеджеров и специалистов смежных профессий (детские физио- и психотерапевты, сторожа, уборщики, ремонтники и проч.). Так как школы представляют собой обычные предприятия (хотя и с длительным циклом изготовления "конечной продукции") значительная часть их потребностей поставляется рынком. При этом часть рынка начинается специализироваться на предоставлении услуг именно для школ (транспорт, ремонт зданий, пособия и канцелярские принадлежности, программное обеспечение, методики обучения и проч.).

Образование – право семей. Университеты и работодатели вправе (но не обязаны) тестировать абитуриентов и претендентов на рабочие места.

Дифференциация школ отражает дифференциацию запросов. Есть "полные" школы, куда ребенок поступает в возрасте 5-7 лет и учится до окончания "школы второй ступени", задача которой подготовить его к поступлению в ВУЗ. Есть школы, специализирующиеся на начальном образовании. Есть специализированные школы второй ступени, с упором на тот или иной предметный комплекс (художественные, математические, гуманитарные, биологические т.д.).

Школы сохранили все черты из старого нормативного описания, старого альтернативного описания и приобрели ряд черт нового нормативного описания.

Школа по-прежнему репрессивна, "чисто советский" блок сильно трансформировался, но не исчез. Исторический материализм, атеизм и этатизм по-прежнему составляют идейный стержень. Попытки примирить это с новым видеорядом и новыми свободами приводят к фрустрации и конфликтному описанию мира ("было все хорошо, а потом все разрушили...") и совершенно неадекватным ожиданиям (примером такой неадекватности в России служит убеждение в желательности восстановления СССР, в праве русских на некое к себе особое отношение со стороны жителей соседних стран, в уникальности, так сказать, второго порядка, национальной культуры ("самые уникальные", "много уникальных стран, но наша – уникальна в своей уникальности").

Элементы старого нормативного описания, прежде всего обязательность и бесплатность эффективно используются работниками системы школьного образования, которые стали влиятельной группой в политической структуре общества. Коалиции с их участием считаются более сильными в целом классе ситуаций. Самостоятельная политика работников школьного образования направлена на сохранение гарантированной занятости (в этом ключе следует рассматривать и движение за 12-летнее образование, призванное компенсировать падение численности школьников и неизбежное сокращение учительского корпуса и периферийных контингентов занятых).

Актуальной становится и роль школ как резервуара молодых работников, удерживающего рынки труда от конкуренции со стороны 15-ти – 17-тилетних. Для протекционистской ригидной системы трудовых отношений логичным было бы лоббирование законодательного закрепления 12-ти, 13-ти, хоть 18-летнего обязательного образования. Итогом, конечно, будет маргинализация подростков и переезд сюда всего букета американской школы конца 70-х – начала 80-х годов.

На рациональном уровне и родители, и учителя понимают, что школа может обеспечивать что-то из нового нормативного описания, но не считают его реалистичным. Как всякий подавленный рынок, рынок школьного обучения принимает уродливые формы (покупается не столько качество услуг, сколько разнообразные установленные и требуемые государством формы подтверждения образования, "отметки", "тесты", и проч.).

Что можно было бы делать?

Прежде всего необходимо провести резкую и глубокую регионализацию образования. Насколько резкую? Да со следующего учебного года все можно и отцепить. Насколько глубокую? Да максимально глубокую, до уровня непосредственных участников процесса.

Люди всегда будут заинтересованы в получении их детьми возможно более полноценного образования, а учителя всегда будут стремиться предоставить свои услуги за достойную плату. Эти две силы взаимодействуют отнюдь не на федеральном, и даже не на областном, а на поселенческом уровне.

Проблемы с подготовкой будущих военнослужащих (см. раздел "Армия") не отличаются от проблем подготовки лиц любой другой профессии. Армия, будучи достаточно привлекательным работодателем, найдет способ отобрать на конкурсной основе лиц, желающих посвятить себя профессии военного. Армейские тесты, очевидно, будут отличаться от тестов других государственных работодателей. Таким образом, очевидная искусственность наличия единого (и единственного) "федерального" теста становится еще более очевидной. Ясным становится и тот факт, что само существование этого "федерального" набора есть полностью и исключительно результат существования федеральной конторы.

Commerzbank, один из крупнейших банков Германии собирался было дать бой американской Citigroup, своему конкуренту в деле приобретения крупнейшего польского коммерческого банка Handlowy. Но сумма в $1 млрд долларов, которую американцы (ранее в этом году уже купившие последний независимый английский инвестиционный дом Schroders) предложили за польский банк, а также негативная позиция польского правительства сорвала план немцев объединить Bank Handlowy с контролируемым ими BRE. 33 процента Bank Handlowy принадлежит государству в лице PZU, польского приватизационного агентства.

Китайская металлургическая компания Baoshan, Iron and Steel собирается привлечь в течение месяца 1 млрд долларов от размещения акций на открытом рынке.

Fiat и Volkswagen могут оказаться инвесторами в иранскую автомобильную государственную компанию Pars Khodro, приватизация которой состоится в марте.

Итальянский производитель шин, компания Pirelli купила за $216 млн. производство электрокабельной продукции у BICC, английской компании, недавно поглощенной General Cable.

Американский инвестиционный банк Warburg Dillon Read сформировал трудовой коллектив из 40 банкиров и 15 аналитиков для совместной работы над проникновением на европейский интернет-инвестиционный рынок

Кантон Цюрих ожидает получить около $307 млн от приватизации аэропорта Цюрих

Всюду жизнь...