Автор реферируемой статьи – известный историк Юрий Фельштинский – собрал опубликованные в литературе сведения, свидетельства и оценки, а также некоторые источники (главным образом, материалы Архива Института Гувера, фонд Б. Николаевского). Ю.Фельштинский попытался дать целостную картину тех способов (и я бы добавил, того стиля), которыми и (с которым) большевики финансировали свою деятельность в период до 1917 года.

В начале – ряд технических предуведомлений.

Далее, в ряде случаев я заменяю профессионализмы (экспроприация, боевая дружина и проч.) на обычные слова (разбойное нападение, банда и т.п.). В тех случаях, когда это может привести к недоразумениям, я помещаю соответствующий специальный термин в круглые скобки.

Наконец, хочу заверить читателя, что, оставаясь приверженцем полноты и точности, везде стремился сохранить имена, числа и названия. Но, не имея возможности и желания превзойти реферируемую статью в точности, честно оставлял "и другие", там, где это допустил автор.

Теперь содержательные соображения.

Когда я читал статью и делал реферат, меня не покидало чувство чего-то знакомого. Мне показалось, что тут намечается тема родства дня нынешнего и дней минувших.

Чтобы не было путаницы, поясню, что я не склонен противопоставлять "власть" и "народ" – эта, и так почти пустая мифологема, себя исчерпала за последние 10 лет до дна. Ниже речь идет о том, что объединяет нас всех, и что, следовательно, преодолевается не борьбой с реальностью (властью, коррупцией, левым-правым и т.д.), а неким процессом, протекающим рядом, вне, помимо.

Отдельные нити, тянущиеся из большевистского прошлого в сегодняшнюю Россию, мы можем различить без труда. Другие, так же цепко держащие и власти, и народ, проявлены не столь ярко. Для того, чтобы их увидеть, нужно усилие.

К первым, очевидным, я бы отнес следующие:

=> непонимание природы права и собственности как формальных, "не природных" регулятивов;
= > эмоциональная тупость, неспособность к подлинному сопереживанию, прежде всего неспособность осознать факт страданий других людей;
= > высокая оценка бескомпромиссного поведения и логически связанная с ней слепота в отношении добра и зла (второмодельность по Лефевру, подробнее некогда, см. "Вопросы философии", 1990, N 7);
= > моральный релятивизм.

Статья же натолкнула на мысль о других, менее очевидных путах прошлого. Их природа – в особом большевистском отношении к деньгам, а именно – интерпретация денег как неких сгустков воли. Это архаичное понимание денег давно известно и описано. Для нас тут важен факт, что эта интерпретация денег, будучи архаичной, массово проявилась в эпоху зрелого капитализма, причем так мощно, что погубило целую страну.

Проще говоря, большевики, эти маньяки власти, видели в деньгах лишь средство управления людьми, ставя их на один уровень с голой силой и прямым действием. Поэтому они позже будут так легко отказываются от "хозрасчета", предпочитая его "административным" методам. Поэтому еще позже их потомки и потомки их жертв, вместе образовавшие Российскую Федерацию, будут не в состоянии определиться по вопросу о денежном устройстве. Косвенным следствием этого, следствием культурным, является постоянная атмосфера скандала в духе Достоевского, всякий раз набухающего, а частенько и прорывающегося, как только возникает триада "русские – деньги – заграница" (в статье это показано очень хорошо). Этот скандал начинает прямо-таки громыхать когда к этой смеси подводят бикфордов шнур наших спецслужб, прямых потомков первых большевистских банд.

Именно это отношение есть то, что было пронесено неизменным сквозь все годы советской власти, всех ее стадий и фаз, включая нынешнюю, загробную. Именно оно препятствует капитализму, допуская лишь рыночный социализм.

Убожество "олигархической системы", сумевшей пропустить через себя астрономические суммы, но не сумевшей ровным счетом ничего создать, есть проявление именно этого свойства, заложенного еще прадедушками и прапрадедушками нынешней России. Столько лжи, вымогательства, подлогов, намеренного введения в заблуждение, подкупа, тайных и явных картелей и сговоров, отказов платить по счетам, сколько пренебрежения к людям, какая поистине дьявольская изощренность схем их одурачивания. Колоссальные количества всего этого! Бешеная активность! Одних рейсов трансатлантических счет идет на тысячи. Десять лет они не зная ни сна, ни покоя "работают с деньгами".

И каков итог?

Дорога? Автомобиль? Национальные бренды? Новый общепит? Дома? Места отдыха? Новые технологии? Экспорт придуманного здесь и освоенного производством? Экспорт придуманного там и освоенного здесь?

Экспорт есть. Неадекватный слегка, но есть. Экспорт России со всеми нашими великими газпромами, гениальными олигархами и уникальными вооружениями примерно равен экспорту Малайзии и в полтора раза меньше экспорта Сингапура.

Спрашивается: есть ли что-нибудь массовое и новое, созданное за эти 10 лет, что располагалось бы ниже баллистической ракеты и выше киоска с пивом и сигаретами? За 10 лет? А? Алё, гараж?!

Полный ноль.

Но эта тишина может быть не обязательно пустотой. Она может и скрывать, прятать.

Глубоко не случаен тот факт, что в России, в тех случаях, когда есть очевидный рыночный успех, то его как бы нет. О нем стараются не упоминать, а если это невозможно, то не говорить громко. И вот, на неизвестно откуда (тихо) взявшихся Донинвестах съезжаются в неизвестно как возникшие (тихо) "Елки-палки".

Потому что рыночный успех делает неизбежным вопрос о развитии, преемстве и гарантиях. Это возможно только если деньги – как вещь, физически – нечто, полученное в обмен на что-то, или в порядке внутрисемейных трансфертов – может хранится, лежать, не боясь быть подвергнутой "экспроприации". Есть, думаю связь, между феноменом золотого обращения и выражением лиц на фотографиях, сделанных до 1917 года. Там – лица людей, боящихся Бога, и отвечающих за свои слова и поступки, являющихся по умолчанию собственниками своих жизней. После – уже к тридцатым и почти без изменений по сю пору – лица людей, как бы себе не принадлежащих, даже не понимающих что это такое. Будешь плохо себя вести – будут бить, будешь хорошо себя вести – откроется заслонка и вывалится еда.

Для нас все еще (как и для первобольшевиков) деньги – не есть гениальное изобретение, делающее возможным обмен и расширенный порядок. А ведь придание деньгам именно этого смысла, именно такая их их интерпретация только и позволяет создавать и поддерживать технически и культурно сложные цивилизации, основанные на принципе разделения труда и добровольном сотрудничестве сознательных членов общества.

Для нас, похоже, деньги есть лишь удобный инструмент манипуляции, власти. Рыночный успех, говорите? Что ж теперь? Расширять производство? Доход? Холить качество? Лелеять эффективность?

Нет, это все еще какой-то не наш контекст.

Чужой.

В книжках, оно может и так. По бизнесу.

А в жизни нет.

Деньги-власть-деньги – эта формула, являясь специфически большевистской, бандитской, возникнув в недрах нарождавшейся русской рыночной цивилизации, погубила ее и затем лишь незначительно видоизменялась, определяя жизнь и современной России.

Вот какие мысли пришли мне в голову при чтении этой статьи.

Гр.С., 7.04.2000

Одним из отличительных качеств Ленина-политика была жажда раскола, а организация раскола внутри Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП) являлось основой его тактики.

Классический пример – спровоцированный Лениным раскол РСДРП на II съезде (июль-август 1903 г.). Его результатом стало появление двух партий, ставших позже известными как "большевики" (во главе с Лениным) и "меньшевики" (во главе с Мартовым).

С этого же года началась борьба Ленина за контроль над ЦК и газетой "Искра". Эта борьба определяла, в частности, стиль полемики с товарищами по партии: брань, навешивание ярлыков и публичные оскорбления ждали тех, кто отказывался беспрекословно подчиняться Ленину.

Отвечая на вопрос о природе этой агрессии по отношению к союзникам, Ленин сравнил ситуацию с наличием врага в военном лагере во время войны с врагом. "Прежде, чем идти на фронт, на борьбу с врагом, нужно, чтобы в самом лагере было чисто, чтобы не было врагов" – эти слова Ленина, сказанные в 1905 г., привел А.В.Луначарский в своем докладе, прочитанном на торжественном заседании, посвященном 5-летию смерти Ленина, 25 января 1929 г. [Луначарский А.В., Сияющий дорогой гений, Диалог, 1995, №3, стр.66].

Зачем же Ленин устраивал расколы? Почему и когда он к ним прибегал? Как соотносились борьба за чистоту марксизма и борьба за обладание партийной кассой?

Но вначале – краткий очерк методов пополнения этой самой партийной кассы.

Осознавая себя организацией "нового типа" и исповедуя моральный релятивизм, российские радикалы не пренебрегали никакими источниками финансирования своей деятельности. Для социал-демократов основными источниками служили:

= добровольные пожертвования;
= принудительные "пожертвования" (то, что позже получило называние "рэкет");
= разбойные нападения и грабежи.

Криминальный характер деятельности большевиков получил организационное оформление после создания их фракцией по инициативе Ленина так называемого Большевистского центра, вопреки решению V съезда РСДРП в 1907 г.

Еще ранее, в 1906 г., между большевиками и меньшевиками на IV, Стокгольмском съезде, произошел спор о допустимости ограблений. Большевики считали ограбления (по терминологии тех лет, "экспроприации") формой антиправительственных "партизанских боевых выступлений" и признавали допустимыми использовать их в качестве метода пополнения партийной кассы. Меньшевики указывали на моральный аспект, хотя и своеобразный: опасное влияние ограблений на мораль партийцев. Стокгольмский съезд поддержал меньшевиков, приняв резолюцию о запрете ограблений ("экспроприаций"), а Лондонский съезд подтвердил это решение, особо указав на необходимость роспуска бандитских формирований ("боевых дружин").

Однако большевики в нарушение резолюции съезда распустили не все банды, продолжая грабежи. Вот эту-то "деятельность" и координировал Большевистский центр, специально созданный конспиративный орган, которым руководили Ленин, Л.Б.Красин и А.А.Богданов.

Из банд особенно активными были две: уральская и закавказская.

Уральскую банду возглавляли три брата Кадомцевы – Эразм, Иван и Михаил. Их целью было создание подчиненной им массовой разбойничьей организации на Урале ("подпольной рабочей милиции"), а также подготовка и осуществление в этом регионе антигосударственного мятежа. Средства, полученные от преступной деятельности, они по большей части оставляли себе (на осуществление вышеупомянутой деятельности), передавая в Большевистский центр лишь небольшую часть (хотя и составлявшую весьма значительные суммы). Всего за два года (1906-1907) количество разбойных нападений на Урале, совершенных большевистскими бандами, оценивается в "десятки". Отмечается, что основную массу составляли ограбления казенных винных лавок. В 1906 г. большевиками было совершено и крупное ограбление (под Уфой был ограблен почтовый поезд), добыча составила 200 тыс. руб., из которых через И.А.Саммера, уполномоченного по Уралу и "агента ЦК партии" Ленину было передано 60 тыс.рублей.

Закавказские бандиты создали группу во главе с С.Т.Петросяном-Камо (Ленин называл его "кавказским разбойником"). В отличие от уральцев, все награбленное передавалось в Большевистский центр. Планы деятельности кавказских банд разрабатывались (Красин) и утверждались (Ленин) в Большевистском центре, после чего передавались Камо, отвечавшему за их реализацию. Всего эта группа совершила ограблений и разбойных нападений "на общую сумму" 325-350 тыс. руб., причем 250 тыс. дало ограбление на Эриванской площади в Тбилиси 25 июня 1907 г. Все 250 тыс. были доставлены лично Камо в штаб-квартиру Большевистского центра, в Куоккала (Финляндия).

Большевиков подвел неудачный покупюрный состав награбленной денежной массы. Из 250 тыс. только 150 тыс. были в мелких купюрах. Именно они немедленно поступили в распоряжение "финансового отдела" Большевистского центра (составленного из той же тройки, что и руководившая этим центром "коллегия трех" – Ленин, Красин, Богданов). Остальные 100 тыс. были в купюрах по 500 рублей. Их номера были известны полиции и переданы правительством во все банки.

Большевики, пользуясь неограниченной (внутренней и внешней) конвертируемостью рубля, вывезли эти деньги за границу. Они явились в банки, чтобы произвести обмен рублей на местные банкноты или золото. Отличаясь организованностью, они решили произвести размен, одновременно подойдя к кассирам банков Женевы, Парижа, Стокгольма, Мюнхена и других городов. Так же одновременно их эмиссары были арестованы.

В числе арестованных были и известные социал-демократы, например, будущий советский министр (нарком – от "народный комиссар") иностранных дел Максим Литвинов, у которого при аресте оказалось 12 тифлисских банкнот; будущий нарком здравоохранения Семашко и др. Литвинов, арестованный в Париже, был официальным делегатом и, более того, секретарем русской делегации на Международном социалистическом конгрессе (Штутгарт, август 1907 года). После революции выяснилось, что всех выдал большевик Я.А.Житомирский (Отцов), с 1903-1904 гг. доверенный человек Ленина по делам большевистских групп вне России, бывший одновременно осведомителем парижской Охраны.

Всего было захвачено 25 тыс. рублей (50 билетов номиналом 500 руб.). Остальные 75 тыс. сожгли в 1909 г., после неудачных попыток разменять их в Америке (Богданов). Только Красину удалось реализовать часть добычи (он переправил номера), хотя контроль за русскими 500-рублевыми билетами был установлен уже во всех банках мира. На эти деньги отколовшаяся от Ленина группа "Вперед" выпускала в 1910-1911 гг. свои сборники.

Неудачей закончились также попытки наладить в 1906-1907 гг. производство и сбыт фальшивых денег (Красин закупил в Германии бумагу с водяными знаками для печатания трехрублевок, но партии бумаги были конфискованы после арестов в Берлине). Ленин негодовал, но не по факту мошенничества, а что не вышло. Он писал тогда, что Красин "мастер посулы давать и очки втирать".

Позже Ленин обвинил Красина в присвоении 140 тыс. из переданных в мелких купюрах 150-ти. Ленин не стал терпеть дисциплины "финансового комитета" Большевистского центра, а борьбу за кассу легко перевел в плоскость непримиримых политических разногласий.

Что же произошло в первой половине 1908 года? Почему осторожный Ленин столь безоглядно рвал с Богдановым? Почему он торопился?

Потому, что он получил известие об удаче новой схемы привлечения средств, знал, что деньги будут, причем большие. В этих условиях, затевая ссору, Ленин освобождался от необходимости делиться с бывшими товарищами по "финансовой группе" Большевистского центра.

Речь идет о деньгах мебельного фабриканта, М.Н.Шмидта (Шмита), племянника Саввы Морозова.

История по вовлечению Саввы Морозова в помощь большевикам есть частный эпизод в общей работе большевиков со спонсорами. В своей книге "Малознакомый Ленин" В. Валентинов пишет, что Горький, на которого обычно указывают как на источник поступлений, в действительности действовал как посредник между Саввой Морозовым и Шмитом с одной стороны, и Лениным, с другой. Начало этих отношений относится к 1905 году, когда Ленин, приехавший по подложному паспорту из Женевы в Петербург, заседал в редакции газеты "Новая жизнь", которую издавал Горький и М.Ф. Андреева.

Ю. Фильштинский приводит фрагменты интервью, взятого им в 1990 г. у внучатой племянницы С. Морозова. По ее словам, С.Морозов, имевший роман с М.Ф.Андреевой, застраховал свою жизнь на 100 тыс. рублей. Не желая компрометировать даму, он оформил полис с Горького. Тогда же в Каннах, куда приехал Морозов (1905), оказался Красин. По словам внучатой племянницы, в семье считали, что Морозов был убит, чему имелись многочисленные косвенные доказательства. В день самоубийства в доме был Красин, пуля не соответствовала револьверу, который валялся рядом с телом, имелись признаки смерти в другом месте с последующим перемещением тела.

Полиция Канн взялась было за расследование, но мать Саввы Морозова воспрепятствовала расследованию, желая оградить покой семьи. Его похоронили на Рогожском кладбище в Москве, причем, так, как не хоронят самоубийц.

Сразу после гибели Морозова Горький предъявил полис на 100 тыс. Опять-таки, мать Морозова настояла на выплате (правление страховой компании колебалось). Острословы сочинили поговорку: "Долг платежом. Красин" (приводится в книге "Легендарная Ордынка", СПб, 1995).

Через 3 года, в 1908 г. Плеханов в журнале "Былое" напишет: "Пора спросить Алексея Пешкова, куда он дел 100 тыс., цену жизни Саввы Морозова".

Ключевой фигурой в этой драме оказалась М.Ф.Юрковская (сценический псевдоним Андреева). В марксизм ее вовлек студент Дм. Лукьянов – репетитор ее сына. Видимо, одним из партийных заданий был роман с Морозовым. В 1903 г. М.Ф.Андреева познакомила Морозова с Красиным. Задание было выполнено, морозовские деньги через М.Ф.Андрееву пошли не только на Московский художественный театр, но и на "Искру" , побеги заключенных, литературу, теплую одежду для ссыльных. Морозов прятал у себя Красина и Баумана.

После успеха "раскрутки" Морозова Ленин стал уважительно звать Андрееву "Товарищ Феномен".

В начале 1905 года в ответ на просьбу управлять фабриками единолично, Морозов был лишен доступа к семейным деньгам и отстранен от управления мануфактурой. По настоянию врачей, подозревавших умственное расстройство (упоминавшийся страховой полис на 100 тыс. был выписан "на предъявителя"), Морозов с женой и личным врачом едет в Канны, где вечером 13 (26) мая его находят с пулей в сердце в отеле "Роял".

"Финансовая группа" Большевистского центра получила 60 тыс. рублей из того, 100-тысячного полиса. Родственники пытались оспорить права Андреевой, но неудачно. "Ведал всеми операциями – Красин", – писала Андреева Буренину, входившему, как и Красин, в террористическую банду (боевую техническую группу при ЦК).

На эти деньги Красин изготовлял также взрывные устройства. Одно из них сработало во время ограбления эсэрами в Фонарном переулке, в Петербурге. Было взято 400 тыс., причем за бомбу большевикам было вручена значительная часть награбленного (в уплату за предоставление бомб, красинские бомбы использовались также при покушении на П.А.Столыпина, в 1906 г. (на Аптекарском о-ве).

Смерть Морозова была лишь ступенью к более выгодной сделке – мошенническим овладением наследством Николая Павловича Шмидта, 23-летнего фабриканта, владельца лучшей русской мебельной фабрики.

ОКОНЧАНИЕ – В СЛЕДУЮЩЕМ ВЫПУСКЕ