Лажем называют отклонение цены единицы денежного актива, выраженной в количестве другого актива, от некоторого базового значения. В частности, лажем называется накидка на цену золота, серебра, долларов и т.п., применяемая в розничных сделках, корректирующая биржевую, или официальную, или какую-либо иную известную и признанную цену, соответственно, золота, серебра или инвалюты. Даль определяет лаж как "промен, ажио, приплата к одному роду монеты при промене ея на другую".

Недосуг не дает мне закончить неосторожно обещанный (правда, с благоразумно опущенным сроком) компиллят о денежном обращении России до реформы Витте. Но материала много, в том числе сырого, так что помещаю сюда со смешанным чувством удовлетворения (что помещаю) и недовольства (что сырой). Заклялся впредь обещать.
Спасибо, сервер-спонсор мой уехал и технически нельзя было в минувший четверг выставить новое поступление.

Итак,

Цены товаров и услуг выражались, как правильно пишет Ю.А.Федосюк в своей замечательной книге "Что непонятно у классиков" (про бытовые реалии мира русской классической литературы, раздел про деньги и ценные бумаги), в ассигнациях.

Понижение курса ассигнаций, начавшееся сразу после их выпуска в 1769 году, было официально признано только при Павле Первом, который, кстати, первым признал и существование внутреннего государственного долга, велел его оценить и оформить.

До 1769 года, несмотря на неудобство и низкое качество медной монеты, медь и серебро обменивались на золото и друг на друга одинаково – без лажа. С появлением ассигнаций появился лаж. С появлением лажа появилась проблема счетного рубля.

Для осуществления сделок и, главное, планирования бизнеса, использовался не реальный курс обмена ассигнаций на серебро, а фиксированный Манифестом от 9.04.1812 г. Тогда курс был установлен на уровне 1 рубль серебром за 4 рубля ассигнациями или 1 рубль ассигнациями за четверть серебряного рубля. Рыночный курс ассигнаций формировался на Петербургской бирже, реальный курс в каждой точке был свой. В этих условиях "фиктивно-постоянные" рубли фиксированного курса стали фактически используемой денежной единицей.

Историки, занимающиеся историей денежного обращения в России, считают, что исчисление цен в этих рублях, или "счет на монету" позволял нивелировать сезонные колебания, действие местных условий, разовые события, влиявшие на курс. Такими разовыми событиями были решение перевести расчеты по казенным подрядам на серебро (1810 г.) или например, меры правительства по поддержанию курса на ассигнации, в частности, путем установления порядка внесения податей и иных платежей в бюджет (Манифест от 9.12.1812) только ассигнациями, его отмена, введение платиновой монеты, отставка министра финансов и иные проявления заботы о денежной системе.

На мой взгляд, здесь имело место наложение эффекта запрета хождения иностранной монеты, обязанности податных людей уплачивать налоги в казну, а казны рассчитываться по государственным закупкам исключительно ассигнациями и, наконец, свободы частных обменов и сделок. Тот же эффект будет возникать при двойном (рыночном и фиксированном) курсе доллара в современной нам экономике.

Несмотря на период роста рыночного курса ассигнационного рубля, который начался после 1815 года, когда эмиссия ассигнаций была прекращена и началась программа погашения государственного долга, расчеты велись в ценах "на монету", то есть в счетных, условных, несуществующих рублях фиксированного правительством курса, что означало переплату покупателя при расчете ассигнациями и недоплату при расчете серебром.

Народная мудрость позволила нивелировать последствия правительственной глупости. Люди стали рассчитываться "посередине" между официальным и рыночным курсом. Этот расчетный (третий) курс во столько же раз менее благоприятен для покупателя, чем рыночный, во сколько он более благоприятен для продавца, чем фиксированный.

Пример (числа взяты из сборника "Русский рубль: два века истории", М., 1994, с.42).

Пусть рыночный курс составляет 351 и 9/16 рублей ассигнациями за 100 рублей серебром (фиксированный, напомню, 400 рублей ассигнациями за 100 руб. серебра). "Условие справедливости" требует, чтобы искомый курс относился к фиксированному курсу так же, как рыночный к искомому, то есть находится решением пропорции Х:400=351,5625:Х. Отсюда Х=375. Для получения "круглого" курса в 375 ассигнаций за 100 руб. серебром и нужны эти смешные 9/16, которые при записи пропорции я обозначил как 351,5625.

И вот покупатель с продавцом рассчитываются. Предположим, покупатель расплачивается ассигнациями и предположим, что за вещь с ценником в 100 рублей (фиктивно-постоянных), он дает 100 руб. Но курс-то серебра другой, ниже фиксированного! Сколько же он уплатил лишних? При данной "цене справедливого соотношения" (375) вот сколько: 351,5/375 = 375/400 = 93,75 = 100 – 6,25 руб. лишних, что для суммы в 100 рублей много, особенно это очевидно при больших оборотах. Реальная сделка происходила именно по 100-6,25=93,75 руб., то есть торговец возвращал покупателю эти его 6 рублей 25 копеек ассигнаций. Лаж с отпускной цены (точнее, дизажио) составляет 6,25/93,75 = 6 и 2/3, или 6,67 процента.

При расчетах серебром все аналогично. "Условие справедливости" даст множитель при 25 руб. серебром (напомню, на ценнике – 100 рублей ассигнациями по фиксированному курсу 400 руб. ассигнациями за сотню серебром, тогда как рыночный курс – 351 и 9/16 рубля за 100 рублей серебром): 400/375 = 375/351,5625 = 1 плюс 2/3. Тем самым покупатель, желающий рассчитаться серебром, должен уплатить не 25 руб., а 26 плюс 2/3, или 25 плюс 6,667 процента от 25 (лаж к отпускной цене).

Справедливость соблюдена, так как 93,75/26,67 = 351,5625/100.

И вот, вообразите, курс серебряного рубля снижается. Доходополучатели в серебре начинают нервничать – ведь курс "их деньги" снижается. Подымается ропот - ведь доходополучатели в фиксированном серебре – чиновничество, по-нашему, бюджетники.

Минфин в России больше, чем Минфин. Канкрин, бывший министром с 1823 года, и наблюдавший это "безобразие", считал, что простонародный лаж можно уничтожить, запретив сделки "на монету".

Умный народ, как всегда в России бывает, прикинулся шлангом: а это у нас не лаж вовсе, это у нас скидки такие. Тем, кто платит в ассигнациях – скидка, а кто в серебре – с тех штрафчик такой, маленький. 6,67 процента.

Минфин не унимается, бушует океан… В 1834 году последовал Указ об обязательном заключении всех сделок, совершаемых с составлением письменных бумаг обязательственного характера, на ассигнации, медь, золото или серебро "по именовательному достоинству", то есть все, включая частных лиц, должны были использовать фиксированный курс в сделках на срок (что эквивалентно, в некотором смысле, сделкам по безналу).

Но вот беда всех регуляторов: наличные сделки с немедленным расчетом, строившиеся на устном согласии двух равноправных сторон, добровольно вступивших в торг, – не ловятся! Были даже секретные предписания (а как без них в России) губернаторам "остановить повышение лажа на ярманках, пристанях, других местах закупки товаров, доносить министерству финансов о виновниках возвышения лажа" и прочая, и прочая…

Но вот что любопытно. Считая, что народ в сделках исходят из рыночного, а не из нарисованного правительством курса исключительно из-за "корыстолюбивого намерения воспользоваться невежеством народа" (такая знакомая нам по нашему веку тяга к защите людей от них самих за их же счет), знатный минфиновец Канкрин в поисках решения проблемы додумался до нашего старого знакомого, валютного комитета, или по-англичански currency board'а.

В самом деле, как еще назвать предложение учредить при Государственном коммерческом банке депозитную кассу для приема вкладов в серебре и выпуска против этих вкладов билетов. Каковые билеты были бы обязательны к приему по всем видам платежей, а также обменивались бы а серебро в силу полного резервирования оной депозитной кассы. Соблюдался главный принцип валютного комитета – "номерков выдаем столько, сколько есть пальто".

Канкрин-то и такой, и сякой, конечно, был, но дело схватывал – нынешним не чета! Готовил введение серебряного стандарта, то есть выпуска серебряных ассигнаций. Считая это дело стратегическим, то есть почти автоматически вызывающим трудности при реализации, отмечал, что реформа тем легче пойдет, чем больше "общество привыкнет к ходячей бумаге, на серебро учрежденной, ибо тогда меру сию можно распространить с постепенным уничтожением нынешних ассигнаций, учредив разменную кассу для непременной выдачи серебра за предъявляемые ассигнации". Заменяй серебро на доллар, бери да делай. Только где ж Канкриных-то взять. Канкрин-то небось, в компартии не состоял, стало быть враных слов по обязанности несколько раз в год с искренностью в глазах не произносил, не имел этого навыка, так пригодившегося нашим государственным деятелям в эпоху "демократических преобразований" и годину "рыночных реформ".

Но по случаю позднего времени отдалился я от темы – простонародного лажа (просто народного лада), каковую тему, перечитав, признаю, хоть и не раскрытой вполне, но уточненной.

Читайте Федосюка, требуйте в магазинах, авось издательство "Флинта" (думаю, не лишние ли кавычки?) его в третий раз переиздаст, да с нормальными картинками, да на нормальной бумаге, да в твердом переплете. Был бы миллион, закупил бы для всех русских школ, наших и заграничных, да и разослал бы к Рождеству.