"От четверга до четверга" за 14 октября 1999. Суть дела, лирическое отступление и подарок Львина

Вернуться на главную страницу

Итак

Вступление.

Оговорюсь сразу – никакого автоматического почтения к военным у меня нет. Как нет, впрочем, и никаких антиофицерских или там антигенеральских эмоций.

Я вырос в большом, нелепом, составленном из разнокалиберных коммуналок доме, где, по выражению тех садовнических и овчинниковских мест, жила "одна воешка". Со времени его постройки в 1931 году, к середине 50-х все уже сильно разбавилось. Тем не менее, общий колер двора оставался военным, дети сложно и умно вплетали в свои взаимоотношения отношения разнозвездочных офицеров, их жен и мамаш. На наш дом (с точностью до леса, гарнизона и, следовательно, солдатиков) чем-то похож быт из "Анкора еще анкора" Тодоровского-старшего. У которого, раз уж речь зашла, усматриваю все признаки человеческой и профессиональной гениальности. Удивляюсь только, что никто этого не замечает.

Короче говоря, "военный" для меня не есть что-то отдельное от жизни. "Военный" – это вполне обиходная вещь, вроде окна, вешалки или телефона. Невозможно испытывать сильные чувства к эти устройствам. Кроме одного случая, о котором позже...

Оговорка вторая. Те, кто меня знает, подтвердят, что я, мягко говоря, не являюсь англофобом. Наоборот, с детских диккенсовских и шерлокхолмсовских блужданий, с незабвенного мистера Питкина и финала футбольного чемпионата 66 года на Уэмбли, англичане вызывали у меня безотчетную симпатию и интерес. С годами это чувство только усиливалось, ему не помешало ни знакомство с англичанами, ни работа с ними, ни прогулка в Лондон с неизбежными очередями и каверзными вопросами в Хитроу.

Нормативно "английское" значит крепкое (рукопожатие и алкоголь), яркое (флаг и юмор), удобное (такси и одежда). Английское – это, собственно, и есть либеральное (но не в смысле Гладстона и Ллойд Джорджа), а смысле того классического либерализма, о котором Мизес пишет на сайте Анатолия Игоревича Левенчука. Здесь и Кантильон, и Уилберфорс (когда я был у Мадам Тюссо, сфотографировался рядом с копией этого великого человека). Здесь великий результат Рикардо о сравнительных преимуществах. Здесь Роберт Пиль, отменивший импортные пошлины на хлеб (его не любила юная королева Виктория, считая его неотесанным зазнайкой, но ценил принц Альберт, называя Пиля "человеком твердых правил", оба, по-моему ошибались: неотесанный зазнайка был мужем одной из самых очаровательных и влиятельных женщин своего времени, а также знатоком и крупнейшим собирателем итальянской живописи; и то, и другое, а также его дом, который называли самым гармоничным домом Англии, говорят, скорее, о нежной душе; что до правил, они были, но не в том смысле, который вкладывал в это словосочетание милейший принц). Уф, прошу прощения за выхлест, сканирование почтенного Бартольда заставило меня потерять контроль за клавиатурой...

Нельзя не упомянуть и упрямую и эффективную английскую защиту. Честертон, Клайв Льюис, Толкиен, Ивлин Во. Молодой (по отношению к этим мэтрам, уже отыгравшим свое) Пол Джонсон, цветными камушками которого так приятно украшать скушную материю лекций.

Но в Англии, как и в Греции, все есть.

Англия фабианцев с их "социальными инстинктами" (между прочим, именно Сидней и Беатриса Уэббы наградили непуганых американских экономистов начала 20-го века идеей общественных работ, так разрушительно сработавшей через тридцать лет).

Англия милого академического подличания Кейнса, уже не такой милой слепоты восторгающегося Сталиным Бернарда Шоу, совсем не милой кембриджской грозди совдеповских шпионов, смешавших коктейль из грусти, дружбы, поэзии, разочарования, но подливших туда все испортившее омерзительное пойло предательства.

Казалось, после Тэтчер некоторые вещи опять стали невозможными. Казалось, Англия получила прививку против морального релятивизма, пошлого брюссельничанья, бесконечных забегов налево, история которых есть отдельная тема.

Но нет.

Показалась (и понравилась притомившимся от долголетнего правления тори простодушным англичанам) острая мордочка пожилого юноши Блейра. Все живо, оказывается. Все возможно.

Возможна и эта позорная, юридически несостоятельная, нравственно ущербная и практически вредная акция с бывшим президентом Чили, пожизненным сенатором, человеком, показавшим миру, что можно быть честным правителем, добрым гражданином и скромным человеком.

Более того, показавшим, что ни одно из качеств не противоречит эффективности.

Вернуться на главную страницу

Написал этот текст, позвонил Найшулю. Говорю: что думаешь?

Найшуль говорит: Их ненависть от глубины расхождения. Это расхождение цивилизационное. Дело в том, что Пиночет – не гуманист. Они это чуют, а сказать не могут, сами не понимают, отчего это у них шерсть на загривке дыбом встает.

У меня тоже есть слово "гуманизм" и тоже в негативном контексте. Совпадение?

Начнем, пожалуй...

Так за что ж они его, такого, могут любить...

Для социалиста мир состоит из процессов и скрытых сущностей, которыми нужно научиться научно управлять на благо общества в целом. Бога нет, последствий принятых решений нет, да и самих решений нет, есть "осознанная необходимость" и "проявление сил". Все можно сделать из всего, были бы ресурсы.

Поэтому, можно (и нужно):

• изменить форму и шлемы полицейских (полисменов с их шлемами, повадками, обманчивой неуклюжестью – помню как в тоске говорил мне один сов.служащий по приезде из командировки в Тэтчеровские еще времена: "я там был три месяца, а у них за это время ни одного убийства на весь Лондон, ты что-нибудь понимаешь? Это же капитализм, как же так?!", так вот лондонских-то полисменов, Пиль Роберт и ставил, за что они до сих пор в народе зовутся "бобби")
• изменить красный цвет почтовых ящиков и шикарных лондонских даблдекеров – двухэтажных автобусов – предмет снов и мечтаний детей всего мира)
• изменить все в Европе, сделать более современным (вот еще любимое социалистами всех мастей подлое слово "более современный"), в частности
• изменить порядок голосования в Европарламент (писал про это куда-то, найду текст – выставлю), а как необходимая для такого решения техническая мера
• изменить статус палаты лордов
• вести новые налоги на еду вне дома, на которые содержать региональную сеть жалобных бюро на качество этой самой еды, и наконец
• изменить статус королевы, а еще лучше отменить монархию совсем. Хрусть – и пополам.

Я тут перечислил лишь некоторые инициативы неуемного Блейра со товарищи.

Причем, все это должно быть поставлено на прочную идейную базу, называемую "третий путь", каковой третий путь Блейр и Клинтон, как Герцен с Огаревым, поклялись искать в прошлом году в Нью-Йорке (в смысле, что поклялись в Нью-Йорке, а не что в Нью-Йорке искать, ну вы понимаете).

Ну и совсем свежие, по следам встречи Блейра с Гейтсом, закидоны в интернет. Вот уж точно, ожила моя метафора неисправного государства: взбесившийся телефон, который решает, когда, с кем и о чем вам разговаривать.

Начинается все с желания изменить цвет автобусов (не ему, заметим, принадлежащих, выставлю-ка я, пожалуй, "Восстание масс", там про это здорово написано).

Апофеозом была рождественская, 1998 года сентенция, что, мол, нельзя англичанам с детьми ездить за границу на рождество, а то опаздывают на занятия в школы детишки, учителя жалуются, а родители эти опоздания покрывают, да что покрывают – санкционируют, да что санкционируют – создают! Сентенция была оформлена в виде бумаги, зачитана по телевизору и радио. Вот, блин, забота о народе до чего дошла! И надо же – застукали Блейров, сходящими по трапу самолета с детьми, аккурат через несколько дней после начала занятий! Прибыли с рождественских каникул!

Вы скажете – мелочь, ерунда. Нет, не ерунда, ибо сказано: "кто шляпку спер, тот и старушку пришил!". Видите, даже фабианцы пригодились.

За что же им, устроившим коррупционную вакханалию, Пиночета-то любить? Вот Испания, социалисты надцать лет были у власти. И что? Да все тоже. Министр внутренних дел социалистического правительства – в бегах от правосудия. Министр сельского хозяйства – суд, тюрьма (сельхозкредиты). Зампред ЦБ – там же (за то же, но в другие годы, при другом минсельхознике, так что по логике сидеть должно четыре человека).

А этот, блаженный чилийский генерал, семьянин, отец четырех детей и добрый католик? Выпускник Вест-Пойнта и автор книг по геополитике, генштабист по духу, судьбой заброшенный во власть (по месяцам можно проследить, как уходили в тень остальные хунтари, когда выяснилось, какого масштаба поворот он задумал).

Как вы думаете, сколько было комиссий, запросов и писем граждан по поводу Пиночета и его министров? Без счета. А какие возможности давало проведение реформ, включая приватизацию, пенсионную реформу, создание рынка капитала и открытие экономики? Неисчислимые возможности. А какой азарт, какое давление: найти, показать, что шкуры, что как все, что как везде... Жуткое давление. Много лет уже.

А что нашли?

А ничего.

Начинается все с простого, с земного. Где Пиночет жил до переворота? В Сантьяго, в собственном доме. Где он жил, когда изгонял красную заразу (опасную, как мы знаем, вне связи с благими намерениями инициаторов, которые по разным причинам избегают, правда, пользоваться плодами своих изысканий)? В собственном доме, в том же. Где он сейчас живет? В собственном доме. В том же. В том же, в котором мама с папой жили.

А теперь припомним великий хапок, но до всякой приватизации, а сразу после путча 1991 года, когда взяли управделами партии. Не отсюда ли вся эта пресловутая нерешительность в проведении "рыночных преобразований"? Вспомним неприличную суету четы Клинтон. Припомним, отчего это застрелился премьер-министр Миттерана Балладюр? Квартира казенная? Криво приватизированная? Чудак человек, кто ж от такого стреляется. Правда, Егор Тимурович?

Пиночет своим существованием являет вызов всему этому лицемерному веку, в котором государство уничтожило больше людей, чем за все предыдущие века вместе взятые и который государственная пропаганда всех систем называет, словно издеваясь, веком торжества гуманизма и демократии. Они судят того, кто пресек этот социалистический хеппенинг. Он – вызов этому племени расчетливых и корыстных радетелей за счастье народов, этим деятелям с графиками и уравнениями на тему как бедных избавить от бедности, а богатых от богатства. Прячась в недрах государственных машин (кто поумней), или витийствуя с трибун (кто попроще), государственная бюрократия всех стран соединяется, чтобы вступить в последнюю битву века – битву за следующий век.

Не должно его быть, этого Пиночета и опыта его быть не должно.

Вот и катают журналисты каждый сентябрь танки по экранам. Смотрите, до чего Чили доводит! Видите – дым идет.

Так это социализм прогорел, ребята.

Вернуться на главную страницу

Про нас скажу следующее.

Мы про Чили люди пристрастные. Я вообще в Чили с Львиным познакомился, это к тому же была моя первая поездка в капстрану. Очень я потом во Франции удивлялся.

Но про Чили и про нас в приватном смысле – тема отдельного мемуара. А вот в какой мере все происходящее нас касается, я этот вопрос хотел бы вам, уважаемые, задать.

Пишите, – интересно, что думаете.

С разрешения Бориса Львина помещаю здесь фрагмент его письма ко мне, в котором он снабжает меня своей подборкой ссылок по сегодняшней теме.

= Борис Львин =

Такие дела...

Б.

КОНЕЦ ВЫПУСКА ЗА 14 окт. 99 г.

Вернуться на главную страницу